Максим Божко - «Слепая зона» правового конфликта: о чем не знают те, кто хочет ыиграть суд

Поэтому в ходе работы по делу нам, кроме всего прочего, следует действовать, исходя из целесообразности и понимания того, какого результата мы можем достигнуть сейчас. В случае доступности быстрого результата следует форсировать его достижение и получить судебный акт или промежуточное доказательство (ответ на запрос, заключение эксперта, иной документ) в свою пользу. Если же наше движение к цели остановилось, как будто столкнувшись с невидимой преградой, то иногда есть смысл взять паузу либо переформатировать работу, фиксируя тот результат, который доступен нам сейчас. А для этого уже необходимо иметь опыт внимательного наблюдения за происходящим и чуткого реагирования, а также не бояться менять свои планы, о чем мы поговорим в последней главе нашей книги.

Бывает и так, что мы сумели быстро захватить высоту и теперь наша задача — просто удерживать позиции, дожидаясь полного истощения соперника или того времени, когда победа станет ему уже не нужна.

Муж и жена в браке 30 лет, у них есть соглашение о разделе имущества, в котором расписаны доли каждого. Квартира, в которой по факту проживает только жена, также разделена между супругами поровну. В какой-то момент муж решил продать свою половину квартиры и предоставил жене право выкупить у него его часть. Та согласилась, но деньги отдавать не спешила. Вместо этого она обратилась в суд с иском о разделе квартиры и определении в ней долей супругов, а суд в качестве обеспечительной меры наложил на недвижимость арест. Уверения мужа в том, что он совсем не против разделить квартиру на две равные части, как прописано в договоре, не убедили суд снять арест, а значит, покупка-продажа квартиры целиком или частями стала невозможна до конца разбирательства.

Длится процесс уже несколько месяцев. При этом цель супруги находится явно за пределами права: этот спор не может быть ею выигран. Откровенно говоря, тут и спора-то нет. Но она, очевидно, хочет выиграть время, стремясь к какой-то иной цели.

Для иллюстрации применения тактики затягивания в более масштабных сражениях, нежели семейный конфликт, воспользуемся описанием оборонительных боев генерала Панфилова в повести А. Бека «Волоколамское шоссе».

Не имея возможности остановить немецкие войска, численность которых в разы превышала его собственные, генерал Панфилов в боях на Волоколамском шоссе применил следующую тактику: немного отступая, солдаты окапывались и, пока хватало сил, максимально вредили врагу на данном конкретном рубеже, после чего вновь чуть-чуть отходили, опять окапывались и снова оборонялись, пока могли. Так расстояние, которое противник рассчитывал пройти за сутки-двое, ему пришлось преодолевать месяцами, теряя по дороге людей и растрачивая боеприпасы, не говоря уже о силах — физических и психических.

Так и в правовых конфликтах: ощущая свою слабость или не будучи уверенным в своей правоте, «врага» можно взять измором — затянуть дело настолько, что его исход будет уже не важен, или ждать, пока оппонент выдохнется в своих попытках «поторопить» дело, и нанести решающий удар.

Классикой корпоративных конфликтов уже стал пример перехвата и удержания корпоративного управления с тяжелейшими попытками потерпевшей стороны восстановить свои права в судах.

«Веди войну на территории неприятеля», — завещал К. Клаузевиц, имея в виду, что воевать надо за чужой счет. Разрушая вражеские селения и сохраняя нетронутыми свои, на территории неприятеля можно получать достаточно пропитания и боеприпасов для продолжения войны, что значительно экономит собственные ресурсы и полностью истощает врага.

Распространяя идею Клаузевица на правовой конфликт, следует заключить, что преимущество — у того, кто обладает активом бизнеса либо вправе им распоряжаться. Актив можно сдать в аренду, от действующего бизнеса можно получать деньги, торговую выручку можно направлять на финансирование юристов — в то время как у неприятеля всех этих возможностей нет, а значит, ему приходится туго. Довольно часто суть всего конфликта сводится лишь к тому, чтобы «захватить и удержать».

Опишем упрощенную маловероятную ситуацию (в реальности все выглядит не так зрелищно и осуществить описываемые процедуры не так легко), которая станет яркой иллюстрацией преимуществ ведения корпоративной войны за счет противника.

Предположим, мы имеем незаконно назначенного генерального директора в обществе, где являемся участником. Даже если у нас 50 % доли в уставном капитале и более, это все равно может случиться. Смена директора обеспечивает доступ к счетам компании, дает возможность вести бизнес и получать прибыль от него. В силу этого наши позиции будут отныне уязвимы (мы ведь прекрасно помним слова Наполеона: «Для того чтобы выиграть войну, необходимо иметь три вещи: во-первых, деньги, во-вторых, больше денег, в-третьих, еще больше денег»).

Допустив «врага» на свою территорию (предоставив ему юридическую возможность контролировать актив) и не имея возможности быстро и решительно выгнать его оттуда (потому что атака требует в разы больше ресурсов, чем оборона, и мы рискуем вообще утратить всякие силы и средства к продолжению войны), мы оказываемся в положении догоняющего. Мы начинаем оспаривать решение о назначении директора, а тем временем «лжедиректор» созывает новое собрание и проводит повторную смену руководства. Мы оспариваем и ее, а тем временем актив бизнеса уже сдан в аренду на 20 лет. Мы начинаем оспаривать сделку аренды, а в этот момент оказывается, что наша компания уже должна кому-то денег и ей грозит иск о банкротстве. Мы пытаемся оспаривать сделки, лежащие в основе кредиторской задолженности, но и это бесполезно: наша компания реорганизуется, сливаясь с другой, у которой задолженность в три раза больше. Мы обращаемся с иском об оспаривании реорганизации… но нам уже не успеть.

Если в начале этой гонки от контроля над активом нас отделял один процесс, то теперь уже не меньше трех. Предположим, что к этому времени мы уже вернули своего директора. Но нам по-прежнему нужно оспорить сделку аренды, реорганизацию и избежать банкротства. С позиций права у нас есть абсолютно все шансы отстоять свою правоту: решения принимались в отсутствие кворума, сделки не одобрялись, директор незаконный, воли общества на сделку не было, налицо злоупотребление правом… Но мы устанем, нам может просто не хватить сил и дальше играть в эти игры. В руках у наших оппонентов наш источник ресурсов и вдохновения, наш бизнес, наш актив. У них преимущество во времени, и они нас обыгрывают.

Исход правового конфликта может решаться в кабинетах чиновников, арбитражных судах, судах общей юрисдикции, третейских судах… К делу могут применяться нормы частного или публичного российского или иностранного права… О том, как, куда и в какой ситуации проще и/или целесообразнее уводить спор и как работать на пересечении разных пространств, и пойдет речь в этой главе.

Понятие правового пространства включает в себя несколько аспектов. И прежде всего под пространством, в котором разворачивается юридический спор, мы понимаем территорию, контролировать которую стоило бы стремиться самому или контроля над которой неплохо было бы лишить своего противника.

Кто является истинным хозяином в правовом конфликте? Тот, кто определяет место и время, режим встреч / судебных заседаний / следственных действий. Тот, кто может подробно расспросить гостя, сам при этом не будучи обязанным отвечать на вопросы. Тот, кто может получить практически любую нужную ему информацию (документы, сведения о фактах) и дать полученным доказательствам свою оценку. Если одной из сторон удается направить ход суда или следствия таким образом, что оно начинает выявлять нужную ей информацию либо проверять ее доводы, то можно считать, что инициатива в пространстве перехвачена.

Надо сказать, что арсенал доказывания, имеющийся в распоряжении следственных служб, не идет ни в какое сравнение с возможностями гражданского суда. Допросы и выемки, экспертизы и обыски — с целью проверки версии следствия о совершении какого-либо преступления используется все. При этом влияние следственных органов подобно огню: они умеют так подогреть ситуацию, что надо бежать подальше, лишь бы не сгореть и не попасть под жернова уголовной юстиции. При контакте со следствием фокус внимания и потребности человека, как бы высоко он ни находился на социальной лестнице, резко начинают движение вниз по пирамиде А. Маслоу: желание защитить себя становится первостепенным, почти единственным.